Глава 22

Вернувшаяся сверху Александра сильно расстроилась, узнав от Колодникова, что ему так и не удалось выяснить, когда же наконец издательство намерено заплатить за корректуру. Даже всплакнула слегка.

– Мам… – лениво и укоризненно басил выглянувший на плач Димка. – Ну чего ты, мам?.. Это ж не деньги…

– Дело не в деньгах… – всхлипывая и утираясь, отвечала Александра.

– Дело в принципе, – не удержавшись, вставил мрачный Алексей.

– Просто каждый труд должен быть оплачен… – твердо сказала она, промакивая платочком уголки глаз. – Просто по справедливости…

О Господи! Мало ей справедливости!.. Колодников встал и прошелся по комнате, сосредоточенно поглядывая то на сына, то на жену, то на иконку Пречистой Богородицы Боголюбской над супружеским ложем.

– Саш… – решился он, покряхтев. – Насчет денег Димка прав… Во-первых, это не деньги, во-вторых, чует мое сердце, в любом случае тебе их не заплатят… – Он помялся, сердито подвигал губами. – Кстати, о сердце… Вчера ночью у тебя сердце сильно схватило?..

Александра, вмиг утративши несчастный вид, с подозрением въелась глазами в мужа – как в старые добрые времена. Не обнаружив насмешки в его взгляде, несколько смешалась.

– Сильно… – сказала она и на всякий случай поджала губы. – А что?..

Димка оглядел родителей и, найдя ситуацию вполне мирной, двинулся в свою комнату.

– Хоронили сейчас одного… ну, из вчерашних, – хмуро сказал Алексей, дождавшись, когда сын прикроет за собой дверь. – Инфаркт…

– Как инфаркт?

– А так… – Колодников прерывисто вздохнул. – Довел, надо понимать, кого-нибудь до инфаркта – ну и вот… И у меня вчера мотор забарахлил… Впервые в жизни…

Александра стояла перед ним бледная с огромными глазами.

– То есть?.. – еле слышно выдохнула она.

– То есть даже для нас ничего еще не кончилось, – сдавленно сказал Алексей. – И еще неизвестно, что сегодня будет ночью…

– Дима!.. – вскрикнула внезапно Александра.

Дверь малой комнаты распахнулась, и в коридоре вновь возникла встревоженная Димкина физиономия.

– Дима, ты как себя вчера чувствовал?

– Нормально… – с недоумением вглядываясь в лица родителей, вымолвил тот. – А что?

– С сердцем у тебя все в порядке было?

– Ну!.. – помаргивая и соображая, к чему этот странный разговор, осторожно проговорил Димка.

– Нет, ничего… Я просто так спросила…

Сынуля помедлил и, ничего не поняв, скрылся озадаченный. Александра посмотрела на Колодникова. Тот развел руками.

– Молодежь… – сказал он, как бы извиняясь. – Это у нас чуть что – психозы, неврозы… А у них попросту. Бац ногой по морде – и никаких тебе переживаний!..

Несколько секунд прошло в тревожном молчании.

– Да, и еще одно… – покряхтывая, добавил Алексей. – Говорил сейчас с одним из домоуправления… Работать некому. Возможно, скоро воду отключат… До первой аварии, говорит, работаем…

Александра со стоном опустилась в кресло.

– Уезжать надо… – сказала она наконец. – Пока не поздно…

«Поздно…» – Алексей Колодников понял это, стоило ему только взглянуть издали на толпу, клубящуюся возле здания автовокзала. Соберись такая громада на митинг, это уже называлось бы революционной ситуацией. Не было даже смысла протискиваться в помещение, чтобы полюбоваться на плакатики в окошечках, извещающие, что на ближайшие дни билетов нет и не предвидится. Колодников круто повернулся и направился к железнодорожным кассам, заранее уверенный в том, что увидит там то же самое.

Так оно и вышло. Поглядев с моста на творившиеся у входа в кассы толкотню и давку, Алексей решил боками не рисковать. Собственно, разведку можно уже было считать законченной. Интересно, что, посылая Колодникова узнать, как там с билетами, Александра сделала это втайне от Димки… Да, теперь уже главой семьи по сути стал Дмитрий Алексеевич… Куда жизнь девалась?.. Сорок пять лет псу под хвост!..

Колодников, наверное, долго бы еще размышлял горестно на эту тему, но тут из-за бледной гряды двенадцатиэтажек не слишком громко, но вполне отчетливо грянули странные звуки. Словно где-то там в отдалении оглушительно и вразнобой выколачивали ковры.

– Что это? – в тревоге спросил Алексей подвернувшегося прохожего.

Тот коротко взглянул на бледные синевато-серые громады зданий.

– Да воинская часть там… – недовольно отозвался он.

– Стреляют, что ли?..

Прохожий дернул плечом.

– Может, учения… – И побежал дальше.

Колодников проводил его ошалелым взглядом. Выбивание ковров продолжалось. Учения… Идиоты! Это они ведь в людей попадать учатся. Так проще уж взять и сразу застрелиться… Он еще раз посмотрел на двенадцатиэтажки, на толпу у вокзала… Как же теперь, однако, из города-то выбираться? Бухгалтерша говорила, что их дом хотели эвакуировать… Может, и впрямь согласиться?.. Если предложат, конечно…

Алексей вздохнул и, перейдя железнодорожный мост, вновь очутился в самом центре неподалеку от здания бывшего обкома, ныне – городской Думы. Внимание его привлек плакат на стене кинотеатра, изображавший пару случаев смертоубийства. Еще с плаката целился в прохожих из пистолета какой-то мерзкий тип, в искаженной морде которого просматривались тем не менее определенные потуги на обаяние. Не иначе – положительный герой. «Считай, что ты уже мертв», – прочел Колодников название рекламируемого фильма. Буквы имели вид распывшихся кровавых пятен. Натыкать бы художника физией в такую рекламу… А заодно и тех, кто этот фильм снимал!..

Уныние и подавленность оставили Колодникова лишь на самом подходе к дому, и причиной тому, как ни странно, явилось то, что навстречу ему стали попадаться сограждане со следами ночных событий на лицах. У одного так даже голова была перебинтована. Забавно, но утром Алексей, помнится, не встретил ни единого пострадавшего. То ли стеснялись поначалу показываться на улице, то ли просто отлеживались. Алексей с нежностью глядел на синяки и ссадины и чуть ли не кивал приветливо их владельцам, как добрым знакомым. Свои… Уцелевшие…

Перед баром «У Оксаны» вынесли прямо на тротуар столики, пластмассовые кресла и установили над ними цветной огромный зонт на толстом сияющем стержне.

– Леша! – негромко окликнул кто-то.

За крайним столиком, вальяжно развалившись в кресле, сидел румяный комсомолец Андрей и приглашающе указывал Алексею на пустое сиденье рядом. Надо же! Колодников, честно сказать, даже и не думал встретить бывшего директора инвестиционного фонда «Россиянин» живым, невредимым, а главное – на свободе.

Подсел, поздоровался. Андрей попросил покараулить место, скрылся на минуту в баре и вернулся с двумя высокими узкими кружками светлого пива.

– Как там Сергей Григорьевич? – спросил Колодников.

– Плохо… – дернув румяной щекой, отозвался Андрей. – Крови много потерял… Ногу раздробило, кость до сих пор никак не соберут… Могут вообще отнять… Трудовую-то тебе следователь вернул?

Последней его фразы Колодников не услышал. Вспомнился вдруг благоухающий коньяком Сергей Григорьевич – последняя их встреча, когда, заслонив монитор напряженными плечами, бывший замполит неистово стучал по клавишам, бормоча: «Стой!.. Куда пошел?.. Н-на, получи!..» Чем же это ему могло раздробить ногу? Неужели одной из тех пуль, которые он выпустил по кишлаку?.. Вполне возможно… Хотя… Минутку, минутку!.. Он же с вышки с какой-то там стрелял, издали! Откуда ему знать, попал он в кого-то, не попал…

Андрею пришлось повторить вопрос насчет трудовой книжки. Колодников очнулся.

– Что? Ах, книжку?.. Да, вернул…

– А свидетельские показания – снимал?

– Да ну, какие там показания!.. – отмахнулся Алексей. – Я ж ничего не знаю… Ты-то как? Затаскали, наверное?..

– Не то слово… – румяный Андрей усмехнулся. – Вон подписку взяли о невыезде…

– Не боишься? – Алексей понизил голос. – Я на вокзале сейчас был, бегут из города… Или ты тоже не из драчливых?